Прощай, друг! - Страница 17

Одни в подземелье, где им совершенно нечего делать, где они идиотским образом угодили в западню, они доводят идиотизм ситуации до конца начинают драку.

Первым бьет Барран. Свингом в челюсть он отправляет Проппа на пол в коридор. Когда легионер пытается подняться, Барран уже на нем.

Силы у них примерно равны, и оба привычны к драке. Они колошматят друг друга почем зря, лица у обоих разбиты в кровь.

И вдруг Барран летит в открытое хранилище, Пропп кидается за ним, перепрыгивая через черный чемодан, в коридоре зажигаются все лампы и у обоих выходов из подземелья грохочут двери обход. Поначалу дерущиеся, нанося один другому удар за ударом, даже не замечают этого.

В конце белого квартала уже появились двое охранников они приближаются, открывая кабинеты, выключая и снова включая за собой ключом фотоэлементы.

Легионер первым обнаруживает, что свет стал ярким.

— Смотри! — кричит Пропп.

Барран, не успев остановить свой удар, сбивает его с ног. С искаженным, разбитым лицом, задыхаясь, он поворачивается к открытой двери. Времени остается только— только, чтобы схватиться за чемодан и рвануть его к себе.

Тяжелая бронированная дверь бесшумно задвигается, запирая их в хранилище.

В коридоре охранники 112 и 708 проходят мимо панно «Все вместе!» Ничто не может вызвать их подозрений. Грузной, размеренной поступью роботов они удаляются по направлению к красному кварталу.

Четверть часа спустя, закончив обход, оба охранника присоединяются к третьему номеру 627, который поджидает их у выхода из подземелья со стороны лифтов. Ни слова не говоря, они выходят из подземелья. Дверь за ними с грохотом закрывается. За дверью остались пустынные, холодные кварталы лабиринта. Теперь их населяет лишь тишина.

В белом коридоре зримее, драматичней стало присутствие застывшей безглазой толпы на панно «Все вместе!»

За тяжелой бронированной дверью заперты во мраке двое.

Освещение в коридоре переключается на дежурное. И тогда из-за бронированной двери начинает доноситься стук — приглушенный, почти неразличимый, жалкий.

Внутри хранилища.

Под оглушительный грохот Барран включает налобный фонарь, который лежит на полу. На потолке появляется большой неровный круг света.

Грохот производит Пропп — он как бешеный дубасит кулаками в несокрушимую стальную дверь.

— Уймись, вспотеешь! — бросает Барран.

Пропп останавливается и озирается кругом, не в силах поверить в случившееся. Они заперты в бетонной коробке размерами четыре на четыре шага, с пустым сейфом в качестве утешения. Без воды, без пищи, без часов, а вскоре

— когда истощатся батареи фонаря — и без света.

На обоих следы прерванной драки физиономии расквашены, рубашки изодраны руки в крови.

Пропп разражается безумным смехом Барран не в силах этого вынести. Размахнувшись как следует, он влепляет ему в челюсть удар от которого тот отлетает к стене и сползает на пол.

— Если б ты меня послушал, мы были бы уже снаружи! — кричит Барран.

Поднявшись на ноги Пропп медленно очень медленно — оба зверски устали — примеряется и возвращает Баррану удар. Тот, в свою очередь летит к бетонной стене.

— А если б ты меня послушал, мы никогда не оказались бы здесь! — орет Пропп.

Барран встает и орет еще громче, с бешеной яростью:

— А где бы мы оказались? В тире с мишенями-неграми? Ты мне омерзителен! Все прохвосты твоей породы мне омерзительны! От тебя смердит!

И снова бросается на легионера Пропп еще не совсем выдохся. Бетонная коробка, освещенная лучом фонаря, превращается в боксерский ринг, в арену гладиаторов, где двое мужчин поочередно бьют и падают, встают и бьют, шатаясь от усталости, но продолжая бессмысленную драку.

Позже.

Свет фонаря потускнел. Взобравшись на чемодан, Барран уцепился обеими руками за край вентиляционного отверстия, чтобы посмотреть, нет ли возможности выбраться из западни. Но отверстие узко, бетонная стена толста, решетка прочна.

Медик с трудом соскакивает на пол Пропп тем временем обнаружил на бетонной стене у двери заштукатуренную полосу. Бритвой он выскребает в ней ложбинку.

— Что надумал? — спрашивает Барран.

— Одно я об электричестве знаю точно — что должны быть провода, — не отрываясь от работы, отвечает Пропп.

Оба растерзаны, окровавлены, но спокойны. Они делают минимум движений— прежде всего экономят силы, но еще и знают, что рано или поздно в закупоренной комнатушке станет не хватать воздуха.

— Ни замка, ни ключа, ни окна, ни денег в сейфе, зато проводов тьма!..

— злобно бурчит себе под нос Пропп.

В этот миг лезвие его бритвы и в самом деле касается вмурованных в стену проводов.

Короткое замыкание. Сноп искр, и бритва летит к потолку, а Пропп, пораженный током, обрушивается на пол.

Барран бросается к нему, усаживает у стены, массирует ему плечи и затылок.

Наконец легионер открывает глаза и еле слышно бормочет.

— Дверь?

— Нет.

Оставив своего компаньона, медик садится у стены напротив.

Немного позже.

В комнатушке невыносимая жара. Фонарь освещает стены лишь до половины высоты, и воздух заметно оскудел. Оба узника сидят на прежних местах, только Барран снял изодранную рубашку. Легионер стаскивает свою руку, в которую ударило током, он прижимает к груди. Он оглядывает потолок, потом стены вокруг.

— Видно, я кондиционер вырубил, — замечает он.

— Что, что, а подгадить ты мастак, — беззлобно отзывается Барран.

Долгие секунды они молчат, истекая потом.

— Однажды в Индокитае я просидел восемнадцать часов в воронке, — задумчиво произносит Пропп. — Полной воды! — Помолчав, он добавляет. — Один.